Работа адвоката для многих граждан нашей страны - это, увы, скорее нечто кинематографическое… Судебные «баталии», эмоциональные речи, «переворачивающие» если не сознание, то мнение присяжных, а иногда и самих судей - честных, независимых, принимающих только подкрепленные фактами и логикой аргументы сторон: защиты и обвинения. Но есть кино, а есть реальная жизнь. О реалиях сегодня и поговорим. Наш собеседник - учредитель и председатель Московской коллегии адвокатов «Князев и партнеры» Андрей Князев
— Андрей Геннадьевич, начнём с личного вопроса и вспомним вашу юность. Выбирая профессию, любой молодой человек на что-то или на кого-то ориентируется: на пример родителей, на героев фильмов или книг, на близость, наконец, какого-то вуза от дома… Что повлияло на ваш выбор? Как и когда вы приняли решение стать адвокатом?
— На родителей я не ориентировался. Отец у меня - военный врач, и мама - врач. Поступал я на юридический, потому что чувствовал в себе какое-то призвание, мне это нравилось. Поступал, не слишком, честно говоря, задумываясь, буду ли я адвокатом, следователем или прокурором. Хотя в душе мне всегда больше хотелось людей защищать.
— Наверное, каждый человек, который любит свою профессию, помнит и начало своего пути в ней. Помните ли вы своё первое дело? И какие случаи из вашей практики наиболее ярко отпечатались в памяти?
— Адвокатом я стал не сразу. Поначалу несколько лет проработал следователем, затем - помощником прокурора: расследовал уголовные дела, а в судебных заседаниях участвовал как представитель обвинения. Моя адвокатская жизнь началась в 1997 году. Что больше всего запомнилось? Как удалось обменять осуждённого у нас чеченца на военнослужащего Новикова, который находился в Чечне в плену. Как защищали интересы девочки, чьи родители погибли при обрушении крыши «Трансвааль-парка». Мы тогда смогли получить для неё одну из самых больших компенсаций...
— Говорят, что «там, где два юриста, там три мнения». Вы же однажды создали целую коллегию адвокатов. Не трудно ли управляться с таким количеством юристов и с таким количеством их мнений?..
— С большим количеством людей, имеющих своё мнение, управляться всегда трудно. Вне зависимости от их профессии. Юристами тоже сложно управлять, но я стараюсь не вмешиваться ни в их позицию по делу, ни в их взаимоотношения с клиентами. Юристами, как мне кажется, нельзя руководить по принципу «я начальник - ты дурак». Тут необходимо более мягкое, демократичное общение. От этого, прежде всего, будет зависеть, насколько они у тебя удержатся, насколько будут способны работать и т. д.
— Одно время из стен российских вузов выходило столько юристов, что их можно было «экспортировать» как нефть... Если бы ещё и качество их подготовки соответствовало необходимому уровню. Один мой знакомый, ваш коллега, как-то жаловался мне, что у него две проблемы: первая - не хватает помощников, вторая - устал от звонков своих знакомых, умоляющих принять на работу их детей с юридическими дипломами... При всём уважении к родителям ему, как он рассказывал, хватало одного, максимум двух вопросов, чтобы понять, что «соискатели» просто профнепригодны. Насколько легко удаётся находить новых партнёров вам? И многие ли просятся?
— Полностью согласен с вашим знакомым: выпускников юридических факультетов у нас переизбыток. Есть даже такой анекдот: «Что вы скажете выпускнику юридического факультета? — Скажу: «Один Биг Мак и две колы с собой…». Выпускников некоторых вузов мы вообще не рассматриваем. Вне зависимости от знакомства или «незнакомства».
— Это те «вузы», в которых «диплом в рассрочку»?…
— Да, однажды ко мне пришла девочка наниматься на работу, я спрашиваю её: «Как же вы будете работать? У вас же дневной факультет!» А она в ответ: «У меня же институт...» И называет учебное заведение, которое чуть позже не прошло аккредитацию и было расформировано. То есть они просто ходили и экзамены проплачивали. Но даже таких мы иногда рассматриваем и принимаем, если они действительно что-то собой представляют и, главное, хотят расти в этой профессии. Слава богу, сейчас есть возможности и для того, чтобы удалённо «подтянуться». Да, мы стараемся рассматривать выпускников только «топовых» вузов, но... Часто люди из других городов бывают более мотивированы и подготовлены, чем москвичи. Есть хорошие вузы не только в столице, но и, например, в Саратове, в Новосибирске... Да, действительно, в стране переизбыток юристов и экономистов. Проблема ещё и в том, что многих из этих молодых людей просто родители заставляли: «Надо учиться! Никуда не хочешь? Тогда давай в юридический!» Ну, отучился, раз мама сказала, «иди поработай по специальности». А они просто несчастливы, по ним видно: это не «их»! У меня был случай, когда молодой человек, отработав почти три года помощником адвоката, ушёл: сейчас он - владелец пекарни, печёт булочки и счастлив!
— Интересный поворот...
— Он из профессорской семьи, мама и папа заставили... Но работодатели, в том числе и я, могут пользоваться результатами такого «перепроизводства»: например, мы можем платить меньше, чем айтишникам, потому что у нас больше конкурентов за рабочее место. Мы, когда принимаем, учитываем едва ли не в первую очередь всё-таки характер, человеческое отношение и желание обучаться, расти в этой профессии.
— А как часто от вас уходят? Может быть - вдохновлённые вашим успешным примером...
— Крайне редко. Коллегия у нас известная, работать здесь хорошо и престижно. Уходят помощники, которые по той или иной причине не захотели становиться адвокатами. Если же уходят адвокаты, то в 99% случаев для того, чтобы создать своё юридическое или адвокатское бюро.
— «Ревности» к тем, кто уходит, нет?
— Я уже взрослый человек, коллегия наша работает 20 лет, и чей-то уход для меня обычно не является сюрпризом. Если мы видим, что человек явно перерос своё нынешнее положение, что он хочет развиваться самостоятельно - почему бы нет?! Мы с ним даже сотрудничаем. Более того, рынок в нашей сфере такой, что мы в 17-миллионной Москве практически не пересекаемся. Мы не становимся конкурентами. Конкуренция у нас сейчас не между адвокатами. Ведь большинство людей не задаются вопросом: «К какому из адвокатов идти?» - они думают: «Обращаться вообще к адвокату или не стоит?» Адвокатская защита в нашей стране - это довольно-таки новая услуга, и, мягко говоря, далеко не все верят в её необходимость и действенность.
— Есть мнение, что судебная система в России - репрессивная, что статистика оправдательных приговоров ничтожно мала. Согласны ли вы с такой оценкой, и если да, то насколько вашей коллегии удаётся бороться и с этой ситуацией, и с такой статистикой? Опыт у вас довольно большой - что-то меняется с годами?
— Да, меняется: если взять уголовно-правовой раздел, то в 90-е годы оправдательных приговоров было больше. В 90-е и в начале 2000-х гг. было больше возможностей защитить, повлиять на исход дела как во время предварительного следствия, так и в период судебного расследования. Сейчас возможность на что-то повлиять осталась только на уровне предварительного следствия. Когда дело уже передали в суд, надеяться на оправдание может только очень наивный адвокат. Число оправдательных приговоров действительно ничтожно мало - 0,02%, поэтому в суде мы «воюем» в основном уже только за смягчение приговора. Реально повлиять на решение или даже прекратить дело можно только на стадии предварительного следствия.
— В 2012 году адвокаты из вашей коллегии стали экспертами центра общественных процедур «Бизнес против коррупции», возглавляемого уполномоченным по защите прав предпринимателей Борисом Титовым. Какую, скажем так, «долю» в деятельности вашей коллегии адвокатов занимают дела, связанные с бизнесом?
— Честно говоря, я против такого выделения - «защищать интересы предпринимателей» или, например, «интересы журналистов». Считаю, что должно быть одинаковое отношение и к предпринимателю, и к журналисту, и к педагогу, и к фрезеровщику... Просто журналисты и предприниматели за защиту своих прав, за честь своих коллег борются, а педагоги и фрезеровщики, к сожалению, делают это не так часто и не столь успешно. Да, наверное, можно рассуждать о том, что от жизни и свободы фрезеровщика в основном зависит только его семья, а от жизни на воле и свободы предпринимателя часто зависят десятки, если не сотни тысяч рабочих мест и сотни тысяч семей. Но, честно говоря, если следовать духу права, то ко всем должно быть одинаково законное отношение. Тот факт, что сообщество предпринимателей и лично гражданин Титов за это взялись, говорит только в их пользу, на других меньше обращают внимание. К тому же, насколько я знаю, он не защищает тех предпринимателей, которые попали под общеуголовное преследование, то есть, например, за убийство, изнасилование и т. д. Просто у нас, к сожалению, занятие бизнесом сопряжено не только с предпринимательскими рисками, но и с уголовными: во всём мире, если ты никого не обманывал, то по экономическим делам тебе максимум, что грозит, - это разорение, банкротство. У нас же максимум - тюрьма. И многие предприниматели, которые работают в нашей стране, это осознают, а поэтому и готовы платить за профилактику уголов- но-правовых рисков и за защиту, когда «ситуация» уже возникла.
— И последний вопрос: кого бы вы не взялись защищать ни при каких обстоятельствах?
— Всех бы защищал. Я знаю случаи, когда адвокаты - евреи по национальности - защищали людей, обвинявшихся в убийствах на почве антисемитских, националистических взглядов. Это не мешало. Я считаю, что мы защищаем не преступника, не его «право» убивать, насиловать и т. д. Мы защищаем человека. Мы стараемся, мы призываем к тому, чтобы его дело было рассмотрено справедливо. Каждый человек по закону имеет право на квалифицированную защиту, а решение, в конце концов, принимает всё-таки суд. Давайте сделаем такое сравнение: когда на операционный стол привозят и кладут пациента, запрашивает ли врач «характеристику» на этого человека? Интересует ли его, например, бил ли тот жену, воровал ли, насиловал ли детей и так далее? Врач делает операцию, он лечит. Вот и у меня к моему делу такое же отношение. Наказывать должен суд, а не адвокат. Дело адвоката — защищать.
Беседовал
Алексей Сокольский
Другие статьи