14 февраля 2004 года 8-летняя Юля Милогородская пошла с родителями в аквапарк. Она так и не поняла, что произошло, помнит лишь темноту и холод. После 2 часов, проведённых в ледяной воде, девочку доставили в Морозовскую больницу.
Отец Юли, 29-летний Андрей Милогородскпй, погиб сразу, мама скончалась уже в институте Склифосовского. То, что она больше никогда не сможет обнять маму с папой, Юля по-настоящему осознала, только когда домой часто стали приезжать незнакомые люди с камерами и задавать множество вопросов о родителях. — Она стала замыкаться в себе, не хотела общаться с журналистами, начинала вдруг плакать без видимой причины, — говорит дедушка Юли Вячеслав Киселёв. — Слава богу, в школе есть психолог, иначе нам было бы ещё сложнее. Мне приходится понуро поддакивать, говорить банальные вещи о том, что, мол, извините, профессия обязывает, редактор требует поговорить с ребёнком, узнать, как он...
Тут я осекаюсь. Что я хочу услышать? Что девочка просыпается по ночам вся в слезах? Что ей часто снятся родители? Что она разревелась, когда на перемене соседка по парте стала рассказывать, как мама с папой подарили ей новый пенал с Винни-Пухом, в очередной раз споткнувшись на традиционном детском «а мне»? Если честно, мне просто не хватило духу продолжать настаивать на разговоре с Юлей.
Если совсем уж откровенно, у меня до сих пор не укладывается в голове тема, на которую мы разговаривали с её дедушкой, который ровно полгода назад потерял сына. Дело в том, что помимо прочего меня интересовали сугубо материальные вопросы: кто инициировал подачу иска к ЗАО «Европейские технологии и сервис», из чего исходили истцы, требуя компенсацию, и прочие вещи, которые плохо вяжутся с трагедией. И тем не менее факт остаётся фактом: Черёмушкинский суд удовлетворил иск 8-летней девочки к ЗАО «Европейские технологии и сервис» — таково официальное название организации, эксплуатировавшей аквапарк, — и обязал ответчиков выплатить 500 тысяч рублей за причинённый моральный ущерб.
В суде интересы Юли представляли дедушка и адвокат Андрей Князев. — Я вообще не собирался подавать в суд, мне это даже в голову не приходило, поймите, не до того было, к тому же был уверен, что из этого ничего не выйдет, — сказал мне Вячеслав Киселёв. — Раньше ведь вообще никому не удавалось добиться компенсаций морального ущерба: ни пострадавшим от теракта на Дубровке, ни тем, кто в тот же день тоже был в аквапарке. — Это прецедентный процесс, — соглашается Андрей Князев. — Мы не стали привлекать к делу в качестве соответчиков московское правительство, как это было в других делах по «Трансваалю». Но и единственный оставшийся ответчик, «Европейские технологии», считал себя абсолютно невиновным и чуть ли не требовал уплаты штрафа за потерю номерков.
Больше того, по их правилам каждый посетитель сам отвечает за собственную безопасность, но ведь закон есть закон, а эти правила придумали они сами. Также ответчики утверждают, что здание, в котором размещался аквапарк, не относится к услугам, которые предоставляло ЗАО «Европейские технологии и сервис», и, по их мнению, отвечать за трагедию должна турецкая строительная фирма.
Суд не посчитал эти аргументы вескими, ведь строителей выбирала сама компания, а значит, и отвечать она должна по всей строгости закона. В нашем иске мы опирались на статью 7 закона «О защите прав потребителя», где говорится о том, что все предоставляемые услуги должны быть безопасны. В данном случае безопасны для посетителей аквапарка. Тут следует сделать небольшое отступление. Отечественное законодательство исключительно низко ценит человеческую жизнь, особенно когда речь заходит о выплате компенсаций («Версия» очень подробно писала об этом в № 21 за 2004 год). Родственники погибших на производстве получают гроши, жертвы техногенных катастроф — вообще ничего, поскольку они вообще нигде не прописаны. В этом случае единственный шанс добиться справедливости — судиться.
За границей механизм подобных процессов предельно прост и ясен: в случае положительного вердикта семьям пострадавших выплачивают сумму, которую покойный мог заработать. У нас — полный разброд и шатание. Каждый раз цифры берутся с потолка, их урезают, в итоге деньги, про которые можно сказать только, что они больше, чем вообще ничего.
По такому же сценарию развивались события и в случае с Юлей Милогородской. Изначально сумма иска составляла 60 миллионов рублей — именно столько, по мнению пострадавшей стороны, мог составить доход родителей Юли до её совершеннолетия. Но суд попросту «срезал» размер компенсации до 500 тысяч рублей, впрочем, и эти деньги ещё предстоит получить.
Скорее всего ЗАО «Европейские технологии и сервис» обжалует решение, но и пострадавшие не хотят останавливаться на достигнутом. — Мы подадим ещё один иск, в котором будем требовать компенсацию материального вреда в связи со смертью родителей девочки и потерей кормильца в семье, — говорит Андрей Князев. Остаётся добавить, что Юля учится в частной школе, обучение в которой недёшево обходилось родителям.
У бабушки с дедушкой таких денег нет, к счастью, школа позволила девочке учиться бесплатно. Ну а компания с многомиллионными оборотами всеми силами старается избежать любых, даже самых незначительных выплат.
Другие новости