Затяжное падение
Бардак, как известно, не в клозетах, а в головах. Не имея внятной государственной политики в области курения, российские компании мало-помалу начинают копировать Запад в плане всевозможных антитабачных ограничений.
Характерно, что в основе запретов у нас лежит не забота о здоровье, а импульсные решения топ-менеджеров, иногда приводящие к абсурду. Во всем мире борьба с курением считается прерогативой министерств здравоохранения. Но не у нас. О легких курильщика властные структуры РФ вспоминают, как правило, в одном-единственном случае: когда речь идет об изменении системы взимания акциза, выгодной тем или иным табачным компаниям. А апелляции к здоровью нации уже несколько лет регулярно являются неотъемлемым элементом перебранки двух табачных «лагерей», представленных «БАТ Россия» — с одной стороны и Philip Morris вместе с JTI — с другой.
Впрочем, козырнуть заботой о здоровье нации еще лучше удается лоббистам из органов власти. Разве что исключая ведомство Михаила Зурабова: тут, понимаешь, «монетизация на дворе, а вы с какими-то акцизами», — посетовали в кулуарах тамошние чиновники. Зато другие министерства давно усвоили формулу успеха: если «припаять» к заботе о здоровье нации соображения фискального характера, как то: сборы акциза в федеральный и региональный бюджет — можно добиться любых высот.
Разумеется, в пользу той или иной табачной компании. И конечно, не личной корысти ради, а токмо из-за высоких целей по наполнению казны и битвы за чистый воздух. Недавно чудеса пилотажа проявила Федеральная налоговая служба — не привыкший рубить с плеча президент Путин уже в начале года наложил письменную резолюцию «согласен» на предложение ФНС о переходе в 2006 году на специфическую систему взимания акциза (сейчас действует так называемая смешанная система, выгодная «БАТ Россия»).
Странным образом аргументация записки ФНС практически полностью совпала с позицией лидера табачного рынка — Philip Morris, заинтересованного как раз в смене ставки на специфическую (платится фиксированная сумма за 1000 сигарет; при ней выгоднее производство дорогого курева. — «Профиль»). Дескать, когда в 1997—2002 годах действовала специфическая система расчета акцизной ставки, «табачные» сборы увеличились почти в 10 раз. При этом о пятикратной девальвации рубля в результате финансового кризиса в записке ФНС нет ни слова. Нет и уточнения, что действовавшая в те времена система была многоуровневой — когда размер налога зависел от класса сигарет по ГОСТу. Еще одна несуразица — утверждение ФНС о том, что преимуществом специфической системы является создание «экономически невыгодных условий для производства низкокачественной, вредной для здоровья (…) дешевой продукции».
Оппоненты этой точки зрения — «БАТ Россия» — ранее неоднократно возмущались подходом «дешевле — значит вреднее». По словам директора по корпоративным отношениям «БАТ Россия» Владимира Аксенова, нормативы содержания смол и никотина установлены законом «Об ограничении курения табака» для всех сигарет и от цены сигарет содержание никотина не зависит. «Любой врач подтвердит, что нет данных о том, что какие-то сигареты более полезны.
Сигареты с пониженным содержанием смол и никотина не могут быть полезнее крепких — курильщик ими глубже затягивается, — говорит Аксенов. — Кроме того, обратите внимание: есть дорогие сигареты Marlboro и есть, скажем, наша «Ява суперлегкая» — она в четыре раза дешевле Marlboro и при этом вредных веществ в ней содержится почти в три раза меньше!» Между тем заместитель председателя комитета Госдумы по охране здоровья Николай Герасименко с такими цифрами, очевидно, не знаком, зато с позицией ФНС, кажется, согласен.
«Сейчас проезд в метро стоит 13 рублей, тогда как пачка «Беломора» — всего 5 рублей. Дикая дешевизна, — говорит Герасименко. — К тому же нынешняя акцизная политика стимулирует производство дешевых сигарет с высоким содержанием никотина и смол». Пусть оппоненты спорят, однако одно все же очевидно: радение о здоровье курильщика у нас всегда сопряжено с фискальными соображениями, а любые ограничительные меры в области курения — в масштабах как всего государства, так и отдельно взятого «свечного заводика» — применяются довольно спонтанно и интуитивно.
Последний яркий пример отношения нашей власти к проблеме курения: на этой неделе вступила в силу конвенция Всемирной организации здравоохранения по борьбе против табака. Россия конвенцию... правильно, не подписала. Вместе с нами дистанцировались от цивилизованного мира лишь Таджикистан, Узбекистан, Туркмения, Андорра, Македония и Босния-Герцеговина. Наши чиновники оправдываются: дескать, планировали подписать эту конвенцию, однако «грянула административная реформа». Так как государевы люди активно включились в борьбу за место под солнцем, борьба с табакокурением не стала приоритетной сферой приложения усилий чиновников Минсоцздрава. А Николай Герасименко еще более категоричен в оценках: «За десять лет работы в Государственной думе я не помню ни одного законопроекта, касающегося здорового образа жизни, который был бы внесен Минздравом».
«К сожалению, предпринимаемые российскими властями шаги по ограничению курения позитивные, но недостаточные, они мягкие и символические, — считает глава российского представительства Всемирной организации здравоохранения Микко Виенонен. — В Европе минздравы очень активно влияют на налоговую политику в отношении производителей табака, пишут проекты налогового законодательства в отношении табачной отрасли. Это их прямая обязанность».
Что же касается российского Минздрава, то, действительно, среди полномочий, которые закреплены за министерством, налоговые функции не значатся. У кого же опыта больше? По словам директора информационноаналитической службы ассоциации «Грандтабак» Виктора Стефашина, рост потребления сигарет в мире составляет не менее 1% в год, причем емкость рынка увеличивается в основном за счет экономически слабо развитых стран. Государства, считающиеся более цивилизованными, придумали два основных способа борьбы с пагубной привычкой. Первый — высокие акцизы, отбивающие всякое желание смолить: в Германии и Франции пачку сигарет дешевле 4 евро попросту не купить.
По «акцизному» показателю Россия уступает подавляющему большинству стран — его доля в розничной стоимости крайне мала (см. таблицу на с. 66). Кстати, по данным ВОЗ, при росте акциза на 10% ни много ни мало 8% курильщиков курить бросают. Второй способ, действенность которого пока достоверно не доказана, заключается в практике всевозможных ограничений, штрафов и поощрений. Так, полис добровольного медицинского страхования (ДМС) любителю затянуться в США может обойтись в среднем на 25— 30% дороже, чем приверженцу здорового образа жизни. Понятно, что это не вызывает радости у тех работодателей, которые предоставляют своим сотрудникам ДМС за счет компании — ну кому нужны дополнительные издержки? Поэтому неудивительно, что зарплата «здорового» сотрудника на Западе зачастую выше, чем у курильщика, а бросающих курить поощряют материально.
В России же даже страховые компании пока не собираются увеличивать стоимость полиса для носителей вредной привычки. Неля Бабокина из «Росгосстраха» сообщила «Профилю», что в их компании курение «не является важным фактором при заключении договора добровольного медицинского страхования и на стоимость полиса не влияет. Группа здоровья, которая влияет на стоимость страховки, определяется в зависимости от нескольких факторов: хронических, наследственных, психических заболеваний клиента, но не курения». Исполнительный директор СК «РОСНО» Владимир Гурдус говорит, что в России нет расчетов относительно убытков, которые может повлечь страхование курящих, а «добровольное медицинское страхование физлиц у нас до сих пор крайне слабо развито, поэтому отсекать курящих для нас просто экономически нецелесообразно».
Кстати, об экономической целесообразности. Ни одна из опрошенных российских компаний, практикующих ограничительные меры в области курения, не смогла внятно объяснить целесообразность введения запрета в компании. А уж вопрос об экономической необходимости и вовсе вызвал непонимание. Правда, стоит отметить и тот факт, что даже западный опыт в этом отношении весьма неоднозначен. Так, норвежская организация Statistics Norway подсчитала, что запрет на курение в общественных местах, введенный в стране в июне 2004 года, отнюдь не помог обществу избавиться от пагубной привычки. Так, в 2004 году общее число курильщиков в Норвегии снизилось лишь на 0,3%, а доля среди них молодых людей (от 16 до 24 лет) увеличилась с 22,8% до 23,7%.
С другой стороны, как ранее сообщала The New York Times, запрет на курение в барах и повышение налогов на сигареты в Нью-Йорке помогли добиться снижения числа потребителей табачной продукции: 19,3% курильщиков в 2003 году против 21,6% — в 2002-м. Запретить нельзя оставить Отношение граждан государства к курению представляет собой своеобразное мерило экономической и культурной развитости. Стрессовые ситуации, весьма свойственные российской действительности, как ни печально, делают россиян более уязвимыми для табачного змия. «В благополучном обществе таких стрессов меньше, — говорит один из представителей табачной индустрии. — А у нас вся жизнь, по сути, как сплошная «монетизация». И что мы видим? Одни протестуют на автотрассах, другие — уходят в себя и от безысходности начинают курить и напиваться. И зачем, спрашивается, бороться с курением? Не лучше ли для начала постараться сделать благополучным само общество?»
А действительно, зачем? Ведь если мыслить так, как принято в России, — фискальными категориями, ограничение курения наносит, скорее, вред экономике страны. В той же Италии посещаемость баров и ресторанов с начала года упала в среднем на 15—25%. Огромные потери несет игровая индустрия в Новой Зеландии — там, как нетрудно догадаться, тоже запретили курить в казино. Владимир Аксенов утверждает, что курильщик в среднем оставляет в ресторане на 30% больше, чем некурящий посетитель: «Он, как правило, больше времени проводит в ресторане, это человек, любящий подискутировать, повкуснее и пожирнее поесть. Если угодно, курильщик — в большей степени сибарит. Кроме того, практика показывает, что такие люди больше выпивают и заказывают более дорогие напитки. Так что понятно, почему рестораторы так любят курильщиков: оборот от продаж сигарет в заведении совсем небольшой, однако табачные изделия продаются, так как это ощутимо помогает основному бизнесу».
Между тем в России нашлись смелые «первопроходцы», попытавшиеся объявить свои заведения некурящими: первая кофейня «Кофемания» открывалась именно под этим лозунгом. Поговаривают, что хозяева сети изначально задумывали, что во всех одноименных заведениях курению будет объявлен бой. Однако идея потерпела фиаско и в итоге полностью «некурящей» была сделана только одна кофейня. PR-директор московской сети кофеен «Кофемания» Екатерина Архипова говорит, что курильщики, узнав, что в заведении не курят, разворачивались и уходили, поэтому в дальнейшем, открывая кофейни, руководство сети стало ориентироваться и на эту категорию посетителей и курить в остальных заведениях все-таки разрешили.
«Мы ориентировались на опросы наших гостей и на записи в книге жалоб — люди сожалели, что в кофейне нельзя курить. В результате в новых кафе ввели разрешение на курение», — говорит Екатерина Архипова. Впрочем, «идейно побежденной» г-жа Архипова свою кофейню не считает: «Однако это, скорее, уступка, мы не пропагандируем вредную привычку и даже не продаем в кофейнях сигареты». Практика показывает, что запрещают курить у нас в основном тем категориям клиентов, которые не могут много заплатить. Места встреч многих студентов — рестораны быстрого обслуживания — запрещают курить в своих заведениях. К слову, во всем мире только в японских «Макдоналдсах» есть разделение на «курящие» и «некурящие» зоны, в других странах, включая Россию, курить в «Маке» нельзя.
По мнению самих посетителей различных заведений общепита, политика недорогих «быстропитов» запрещать курение объясняется тем, что не самые состоятельные граждане могут получить возможность «много курить и долго общаться», купив лишь чашку кофе. В ресторанах, где собираются сливки общества («Пушкинъ», «Обломов» в Москве и др.), залы не делятся на «курящие-некурящие», посетителей без вредных привычек спасает от дыма мощная вентиляция. «Некурящим клиентам мы предлагаем альтернативные столики, подальше от курящих. В хорошем ресторане такие вопросы должны решаться без какого-то зонирования», — говорит заместитель PR-директора ресторана «Обломов» Ольга Калинина. На улицу или в «гестапо»?
Подход к табакокурению в большинстве компаний, работающих в России, можно охарактеризовать так: курить можно, но только не за рабочим столом и не у станка. В конце концов, этим ты нарушаешь федеральный закон «Об ограничении курения табака», который запрещает курение на рабочем месте (подробнее см. справку). Кстати, этот же закон предписывает работодателю создание в офисе специально отведенного места для курения. Раньше этим местом часто служила лестничная клетка, но теперь курильщиков безжалостно загоняют в комнаты с плохой вентиляцией или вообще просят выйти на улицу.
Скажем, в заводоуправлении «Ростсельмаша» отвели для курения комнатушку, которую от кабины лифта отличает лишь отсутствие кнопок внутри, и когда во время обеда в нее набивается человек двадцать заправских работяг, то в дыму они балансируют где-то между жизнью и смертью. В СУАЛе в офисе нельзя курить вообще — на любой дым сразу же отзывается пожарная сигнализация. В итоге курильщики каждый раз бегают на первый этаж, выходят на улицу и курят перед входом в офис. Летом еще куда ни шло, но зимой удовольствие сомнительное.
Впрочем, большинство работодателей не отягощают себя борьбой с курением среди сотрудников, причем речь идет не только о российских, но и о западных компаниях. Уж на что иностранцы помешаны на здоровом образе жизни, но и они пасуют перед русской ментальностью. В «Юнилевер» так и признались «Профилю»: бесполезно пытаться ограничить в чем-либо русского человека, ведь он любой запрет расценивает как попытку давления, а то, что запрещают, — как запретный плод. Попробуй отнять у курильщика его страсть — сигареты, и он со злорадством будет продолжать дымить тебе назло. Поэтому чаще компании просто пропагандируют здоровый образ жизни среди сотрудников: ставят некурящим на столы таблички с текстом «спасибо, что вы не курите», периодически проводят «дни здоровья» или даже утренние десятиминутные зарядки для сотрудников прямо в офисе.
Как правило, если в России что-то и ограничивают, то делают это по двум причинам: или «шеф на дух не переносит эту заразу», или же из-за форс-мажора (так, например, это случилось в редакции «Московских новостей», где из-за неосторожности курильщиков выгорел почти целый этаж). И лояльность к табаку в тех органах власти, где курит руководитель, — лишнее тому подтверждение. В офисе ТНК-ВР курить запрещено. У работников компании есть выбор — смолить на улице, рядом с офисом, либо спускаться в подвал здания. Причем ни для кого из персонала не делается никаких исключений.
Как рассказали «Профилю» сотрудники ТНК-ВР, нередко у входа в офис можно увидеть, например, когонибудь из курящих вице-президентов компании. Причем особо заядлых курильщиков не пугает даже холодная погода. Правда, зимой и осенью большинство все же предпочитает отправиться «подымить» в подвал, который местные приверженцы сигарет и трубок часто называют «гестапо»: здесь, мягко говоря, не слишком светло и сильно гудят огромные вентиляторы. Но все это детский лепет в сравнении с тем, что выдумывают компании, которые по-настоящему борются за здоровье нации.
На ГАЗе (входит в «Руспромавто») борьба с курением идет без малого два года и приняла небывалый масштаб. Руководство ГАЗа организовало на территории завода места для курения. При этом на заводе размещено пять тысяч радиоточек, которые периодически разъясняют трудящимся, что курить вредно, курить вредно, курить вредно... Они сопровождают это «позитивной музыкой», говорят в пресс-службе. С земли натиск радиоточек поддерживает около пятисот пропагандистских плакатов в фирменной бело-голубой гамме ГАЗа. Если бы ГАЗ, подконтрольный Олегу Дерипаске, мог посетить министр пропаганды Третьего рейха Йозеф Геббельс, завод бы ему непременно понравился.
Не всякий способен выдержать все вышеперечисленное, и люди на ГАЗе бросают-таки курить. Порядок таков: «побежденный» курильщик ГАЗа должен явиться к руководству и в присутствии непосредственного начальника, а также двух некурящих коллег-свидетелей зафиксировать факт добровольного отказа от никотина. За это ему полагается ежемесячная прибавка к зарплате от 300 до 500 рублей. Причем гарантией для работодателя является поручительство других, некурящих сотрудников: два свидетеля обещают руководству, что рабочий больше не возьмет сигареты в рот. И не дай бог он не вытерпит и попадется начальству курящим — тогда лишат премии не только его, но и товарищей, которые замолвили за него слово.
По данным профсоюза ГАЗа, с 2003 года от курения отказалось около 25% личного состава завода. И все же это завод, производство, где борьба не только с курением, но и с более серьезными проявлениями нездорового образа жизни — классика. Другое дело — попытка отлучить от курения «белых воротничков». Впереди планеты всей в этом вопросе компания «Протек» (крупнейший российский дистрибьютор фармпрепаратов). В ней работает программа с грозным названием «Курить — себе и фирме вредить». «Протек» наказывает вредителей: с рядовых сотрудников-курильщиков компания удерживает 5% от зарплаты, а с курящих начальников отделов и высшего руководства — 7%.
Из 2,5 тыс. сотрудников, работающих в «Протеке», осмеливаются курить не более 175—200 человек. Фамилии этих мужественных людей занесены в официальный перечень курильщиков «Протека». Они, и только они, имеют право два раза за рабочий день (причем только в обеденное время) курить в специально отведенной комнате. Дымить в других местах запрещено. Ведется видеонаблюдение. На улицу тоже не выйти — охрана поинтересуется: «Уж не покурить ли ты собрался?» Никаких экономических выкладок, показывающих, что ограничение курения повышает эффективность «Протека», в компании нам предоставить не смогли. А борьбу с курящими объясняют инициативой руководства: большинство топ-менеджеров «Протека» не курят и от подчиненных требуют того же.
Крах американской мечты
Известно, что курильщикам со стажем 30—40 и более лет врачи часто запрещают резко бросать курить. И очевидно, что последствия любых революционных ограничений — будь то резкий рост акцизов, лимитирование продаж или полный запрет на курение — вряд ли будут похожи на «революцию роз». Нелишне напомнить в этой связи, как в перестроечные времена курильщики переворачивали табачные киоски, когда возникали перебои с поставками сигарет. Впрочем, даже Соединенные Штаты — образцовый пример страны, борющейся с курением, — на самом-то деле не смогли отучить нацию курить раз и навсегда. При том, что антитабачные настроения в обществе укрепились еще в 70—80-е годы.
Именно тогда местные свободолюбивые радикалы (поколение «бэби-бумеров») повзрослели, начали стремительно трансформироваться в представителей среднего класса и обзаводиться семьями. К тому же возраст заставлял больше заботиться о здоровье. Вот здесь-то и оказался востребован медицинский лозунг борьбы с курением. А учитывая агрессивное начало этого поколения, лозунг немедленно превратился в масштабное социальное движение. С курением стали бороться как с социальной язвой, но федеральная структура Штатов не позволила это сделать в полной мере. Любые табачные ограничения здесь принимаются и действуют на уровне отдельного штата.
К примеру, если в Калифорнии курить категорически запрещено в любом помещении (включая все рестораны), то в Техасе в ресторанах территория произвольно разделена на две части — так же, как в России. Впрочем, самое главное, чего удалось добиться американцам и что вряд ли возможно в ближайшей перспективе в России, — это внедрение в сознание американских масс идеи о том, что курение — удел бедных людей с нервными расстройствами. Потому что обеспеченные невротики посещают психотерапевтов. Но, как показывает практика, число реально курящих людей и тех, кто делает это открыто, теперь существенно различается: по статистике продаж сигарет страна остается вторым рынком в мире, хотя на первый взгляд — и вовсе некурящей страной.
Владимир Аксенов считает, что россиянам в большей степени, чем американцам, присуще более спокойное отношение к собственному здоровью: «И эту тенденцию административными мерами не переломишь. Тот, кто вводит ограничения (как в компании, так и в масштабах государства), должен думать о последствиях и учитывать культурное наследие страны. А та же американская практика показывает, что при обилии запретительных мер в области курения тут же происходит реакция замещения: в США, например, продается гигантское количество психотропных средств».
Так можно ли курить на работе? Организация может ограничить курение в офисе, руководствуясь положениями закона «Об ограничении курения табака», вступившего в силу в январе 2002 года, в котором прямо запрещается «дымить» на рабочем месте. Правда, отмечает адвокат Московской коллегии адвокатов «Князев и партнеры» Сергей Горбачев, в законе нет точного определения термина «рабочее место», под которым можно понимать и весь офисный центр, и непосредственно рабочее место сотрудника. То есть в законе не содержится прямого указания на полный запрет курения в здании. Напротив, действующие сейчас нормы обязывают работодателя отвести специальное помещение для курения.
С другой стороны, полный запрет курения в здании все же возможен — если того требуют нормы противопожарной безопасности конкретного объекта. Довольно часто запрет на курение вводится с помощью соответствующих положений в трудовом контракте, который сотрудник подписывает при найме на работу. Правда, отмечают юристы, «испытания судом» такие ограничения, скорее всего, не выдержали бы. «Понятия действующего Трудового кодекса выше понятий корпоративных и производственных отношений. Суд будет ориентироваться не на трудовой контракт, а на действующую норму закона, в которой ничего не сказано о подобных требованиях к сотрудникам», — отмечает адвокат Павел Астахов.
Теоретически, считает юрист, можно даже попытаться отсудить у своего нанимателя право на курение, если удастся доказать, что введение запрета на сигареты носит дискриминационный характер, а не продиктовано, скажем, все теми же нормами противопожарной безопасности. Незаконна и практикующаяся в некоторых компаниях система штрафов за «слишком частое», по мнению руководства, посещение курилок. Так, административные меры могут быть приняты только из-за курения на рабочем месте — любителю табака грозит либо предупреждение, либо административный штраф размером до 5 МРОТ. При этом штрафовать имеет право не работодатель, а органы внутренних дел или санитарно-эпидемиологические организации.
«Конечно, трудовым договором могут быть предусмотрены штрафы, влияющие на размер зарплаты, например за нарушение правил внутреннего трудового распорядка, однако в случае применения любых штрафных санкций у работника есть неплохие шансы оспорить их в суде», — отмечает Сергей Горбачев. Правда, пока россияне предпочитают этого не делать, опасаясь увольнений, — именно по этой причине подобных дел в России ничтожно мало. Их нравы Министерство обороны Министр обороны Сергей Иванов считается одним из самых заядлых курильщиков в нынешнем российском правительстве — по его собственным словам, он выкуривает не меньше двух пачек в день.
Во всем, что связано с курением, порядки в МО не меняются с советских времен. Так, в старом здании Генштаба на Пречистенке курилки расположены там же, где они были при маршале Жукове: на площадках возле лифтов. Курение на рабочих местах запрещено — по крайней мере, для руководителей среднего звена. МИД Министр иностранных дел Сергей Лавров тоже много курит. В бытность представителем России в ООН он прославился тем, что организовал саботаж решения генсека ООН Кофи Аннана, запретившего курение в здании этой организации. Все закончилось победой российской дипломатии — Аннан был посрамлен.
Сейчас в здании МИДа на Смоленской набережной курить можно практически везде, кроме рабочих мест. Официальные курилки расположены на лестницах. Мэрия Москвы Ни мэр Москвы Юрий Лужков, ни его заместители не курят. Поэтому в здании на Тверской, 13 с курильщиками обходятся довольно сурово — курить здесь выгоняют на черную лестницу, которая расположена довольно далеко от «официальной» части здания.
За соблюдением правил строго следит пожарная инспекция. Рассказывают, что, когда начальник Финансово-хозяйственного управления мэрии Александр Чернышов бросил курить, из всех ларьков, расположенных в здании, исчезли зажигалки и сигареты. Зато в офисе правительства Москвы на Новом Арбате (бывшее здание СЭВ) к курильщикам относятся по-человечески: чувствительное к табачному дыму начальство здесь появляется не так часто. В холлах и на площадках лифтов оборудованы очень удобные места для курения, с мягкими диванами, пальмами и красивыми пепельницами. Нередко здесь курят и на рабочих местах. Минэкономразвития Поскольку ни Герман Греф, ни его первый заместитель Андрей Шаронов не курят, в МЭРТе на людей, подверженных этой пагубной привычке, смотрят косо.
После ремонта в главном здании МЭРТа на Тверской-Ямской даже забыли оборудовать курилки — сейчас здесь курят на лестницах. В зданиях на Овчинниковской набережной и в Трубниковом переулке курильщики чувствуют себя более вольготно. Однако и здесь нет оборудованных мест для курения — сотрудники курят на лестницах, а вместо пепельниц используют банки из-под растворимого кофе. Госдума Среди членов депутатского корпуса самыми заядлыми курильщиками считаются бывший спикер, а ныне независимый депутат Геннадий Селезнев, а также вице-спикер Артур Чилингаров, Геннадий Райков и Владислав Резник (все — «Единая Россия»).
Строже всех с курильщиками обходятся во фракции «Родина» — например, курящий депутат Михаил Маркелов во время голодовки, устроенной «Родиной» против монетизации льгот, был вынужден бегать на лестницу, чтобы перекурить. Даже в это тяжелое для себя время он не осмелился нарушить партийную дисциплину и закурить в кабинете некурящего Дмитрия Рогозина, где и проходила голодовка.
Другие новости